Хроники московского провала [СИ] - Валентин Горблюк

Вячеслав Иванович и Лена никак не могли понять, что происходит. Какие старикам нужны новости о Москве. Почему эти люди прячутся? Почему вообще обычным пассажирам обычного метро нужно от кого-то прятаться? И, наконец, почему его часы показывают два часа ночи, а на улице день в полном разгаре?

Приютивший их владелец магазина попытался объяснить ситуацию:

– Больше пяти месяцев назад эта супружеская пара вышла со станции на поверхность так же как и вы, – сказал торговец: – я их обнаружил совершенно случайно и, можно сказать, спас от неминуемой гибели. Парочка могла в любой момент попасть в лапы Церберов – это служба безопасности города. Все дело в том, что добропорядочным горожанам уже восемьдесят лет запрещено приближаться к подземке. Там обитают только ЗАРАЗНЫЕ. Но власти их истребляют. Один раз в полгода ко всем станциям метро подгоняют специальные машины с генераторами огненной массы. Волны раскаленного жара отправляются в страшную прогулку по лабиринтам подземки, выжигая все живое. После этого целую неделю по городу гуляют сладкие запахи пожара и горелого мяса. Но многие горожане говорят, что гибнут там не все, а только часть. ЗАРАЗНЫЕ научились укрываться от огненной смерти в глубоких галереях Метро.

Так вот почему они видели черные обгоревшие потолки на станции, подумала Лена.

– И еще, на улице я представился Вам Романом. А на самом деле меня зовут Элум.

– Ага, Намор, – Коженин понял, что они попали в некое подобие зеркального мира. И сразу же вспомнилась детская сказка 'Королевство кривых зеркал'.

– Да, конечно, можете меня так называть, хотя странные вы какие-то, как можно слова произносить наизнанку. Я почти месяц тренировался с супругами, что бы научиться разговаривать на вашем языке.

– Объясните нам, пожалуйста, кто такие ЗАРАЗНЫЕ и почему их уничтожают. Кто эти Церберы, встречи с которыми следует опасаться. И, вообще, что происходит, где мы?

– Минутку терпения. Я просто обязан заострить на этом ваше внимание. Мы, горожане, должны презирать и ненавидеть обитателей метрополитена. Когда я совершенно случайно увидел, как из метро выходят двое, – рассказчик показал рукой на супругов: – то подумал, что это ЗАРАЗНЫЕ. Но парочка шла по улице довольно уверенно, хотя, от них шел нестерпимый запах подземки. Я сразу обратил внимание на необычный цвет ваших лиц и одежды. Кожа у вас болезненно смуглая, а наряды неестественной раскраски. У нас и в природе не существует таких цветов. Вот тогда я понял, что вы пришельцы. Кто ВЫ, откуда, пока не могу сообразить. И то, о чем мне поведали супруги Казаковы, для меня просто какая-то фантастика. С тех пор я почти каждый день прогуливаюсь в сторону станции и мои ожидания оправдались.

– Простите, – обратился Вячеслав Иванович к Роману,- а какой вам интерес опекать нас и рисковать собой?

– Я объясню вам позже, когда лучше узнаю вас – ответил хозяин магазинчика.

Жуткие нравы на почве безысходности

Внезапно дверь резко распахнулась, и на пороге появился мальчишка:

– Туди ыребрец, апап,- то есть: – Папа, Церберы идут!

– Скорее сюда, -Роман-Элум отодвинул небольшой книжный шкаф, откинул половицу и поднял деревянную крышку. Все четверо буквально спрыгнули в темное подполье, крышка захлопнулась, и раздался скрежет задвигаемого шкафа.

В подполье было темно и сыро, от пыли свербело в носу, хотелось чихнуть. Сверху раздались тяжелые шаги, казалось, что там ходят не люди, а лошади. Послышались приглушенные голоса, затем глухие звуки ударов, кто-то упал на пол, скорее всего, их покровитель. Заплакал мальчик. Через некоторое время топот прекратился.

– Господи, они его убили, – зашептала Лена и всхлипнула от душивших ее слез. Прижалась к Вячеславу Ивановичу: – я домой хочу-у-у.

– Не прошло и десяти минут, как раздался скребущий звук отодвигаемой мебели. Через отверстие люка ворвался свет. Роман предложил им покинуть убежище. Губа у него была распухшей. Из-под левой брови сочилась кровь. Лена достала свой носовой платок и вытерла струйку коричневого цвета. За что они Вас?

– Ничего страшного, девушка, просто я нарушил предписание. В светлое время суток запрещено бодрствовать. В следующий раз меня просто посадят на три месяца в тюрьму.

– Но мы же внутри здания, откуда они узнали, что вы не спите?

– Эти Церберы имеют специальное обостренное чутье на движение. И потом, мы не предаемся сну как ЗАРАЗНЫЕ, а находимся в состоянии оцепенения. На рассвете принимаем специальную таблетку, которая погружает мозг в состояние оцепенения, более глубокое, чем сон. И длится он восемь часов. В это время городской отдел Здравоохранения рассылает своих санитаров по квартирам горожан, для обследования их здоровья.

– И что же, такой порядок только в Москве?- поинтересовался Коженин.

– Нет, во всех городах нашей страны и всего мира. Санитары выявляют больных горожан и делают им очистительные уколы.

– И те выздоравливают?

– Как же, ха-ха, одним уколом от всех болезней. Естественно больной горожанин просто умирает, а утром родственники сдают его тело на переработку.

– Наверное, вы хотели сказать в кремацию, – Перебила рассказчика Лена.

– Именно перерабатывают. В мире большой дефицит белка и жиров.

– Какой ужас! – воскликнула Девушка: – Это же форменный каннибализм.

– А что делать милая, когда численность населения Земли перевалила за двадцать миллиардов. Уже двести лет практически не существует сельского хозяйства. Даже поверхность океанов заселена людьми. Мощные опорные платформы почти формируют бескрайние города.

– Выходит у Вас отсутствует здравоохранение, -не унимался любопытный Вячеслав Иванович.

– Естественно, зачем способствовать росту населения. Если у горожанина обнаружат хоть что-то напоминающее лекарственное средство, то приговорят к пожизненным непосильным работам. В целях борьбы с ростом численности населения рожать разрешено только тем женщинам, которые выигрывают в лотерею лицензию на одного ребенка. Женщина может родить ребенка и в том случае, если ее муж добровольно отработает два года непосильных работ. Не ограничивают только Служителей Верховного, начиная со второго уровня. Остальные должны или предохраняться, или за небольшую премию и почетное звание 'Женщины – патриотки' пройти стерилизацию. В противном случае беременность отнесена к разряду заболеваний. А что в таком случае ждет беднягу, вы уже знаете. Сейчас я предложил бы всем отдохнуть до последних лучей солнца. Да и мне с сынишкой не помешает побыть в оцепенении, так как ночью придется очень много работать. Вам нужно еще многое узнать о нашем мире. А мне о том, откуда вы. Завтра я схожу к одному своему приятелю ученому-физику, он бьется над разгадкой тайны появления супружеской пары уже больше трех месяцев. Заодно мои друзья изготовят для вас чипы личности, чтобы вы имели возможность чувствовать себя Москвичами. А сейчас супруги проводят вас в заднюю комнату, где относительно безопасно. Предупреждаю, в случае приближения Церберов специальный датчик зажжет вот эту лампочку над дверью, немедля прячьтесь в подполье. Такой же люк есть в вашей комнате. Наталья Сергеевна посвятит вас в остальные премудрости нашего общества. У нее это получается лучше, чем у меня. И еще, вы не выйдете из моего магазина до тех пор, пока не научитесь нормально общаться на нашем нормальном языке.

– Роман-Элум, а вам не грозит опасность попасть под переработку, – спросила Лена, – у вас разбито лицо.

Роман-Элум засмеялся, поблагодарил девушку за внимание и сказал, что опасности нет. Он причислен к первому уровню Служителей Верховного, а их санитары не беспокоят. Покидая комнату, Лена поинтересовалась у спасителя, где его жена.

Роман-Элум печально вздохнул: – к сожалению, она покинула меня.

Наталья Сергеевна тихо шепнула девушке, когда они шли по коридору, что его жена среди ЗАРАЗНЫХ, и она обязательно расскажет об этом.

ЗАРАЗНЫЕ, Служители Верховного и Церберы.

Помещение, где Вячеславу Ивановичу и Лене предстояло жить вместе с семьей Казаковых, было обставлено скромной мебелью. Две большие кровати, платяной шкаф, два кресла, два стула и одна тумбочка с телевизором.

– Будет тесновато, но мы с Алешей рады пополнению нашего семейства. Я и Леночка будем спать вот на этой кровати, – распорядилась Наталья Сергеевна, – а вы, мужчины, на другой. Потом смастерим ширмочку. В тесноте, да не в обиде.

– А курить здесь можно? – спросил Вячеслав Иванович.

– Курите, теперь вас двое, но прошу – не так часто.

– Наталья Сергеевна, а я тоже курю, – вмешалась Лена.

– Эх, дочка, зачем тебе это? Курите, я уж потерплю.

– Хозяйка, а есть ли у вас что перекусить? – обратился к Наталье Сергеевне Вячеслав Иванович.

– С голоду умереть не дадим, но от их еды вы в восторге не будете.